СППР-125М (МГС)

Может, кому-то это покажется смешно, но перед этим светильником я до сих пор испытываю настоящее благоговение. Без преувеличения, наверно это самый московский светильник за всю историю – ведь кроме Москвы и (реже) области, он практически нигде не встречался. Зато у нас это был самый привычный и распространённый вариант уличного освещения, фактически – символ города. Разумеется, не того образцово-показательного, который печатался на открытках, а обычного, буднично-знакомого по уютным дворикам и заросшим буйной зеленью задворкам. Хотя встретить отдельных представителей этого типа можно было и рядом с самим Кремлём. По сравнению со своей предшественницей СПО-200, эта модель выглядит буквально гигантской (фото 2). Ещё бы, ведь диаметр отражателя превышает 40см!

Небольшая история моего конкретного экземпляра: в 1991 году тогдашним московским властям вдруг пришла в голову довольно здравая, надо сказать, идея об улучшении освещения спальных районов. Хотя и трудно сказать, было ли это на тот момент по средствам на глазах нищающему городскому бюджету. Тем не менее, множество ранее полностью заброшенных «гусаков», разбросанных в основном по условным (на тот момент) территориям детских садов, школ, поликлиник и прочих муниципальных учреждений, вдруг обзавелись новенькими светильниками, подключёнными не куда-нибудь, а к полноценной городской уличной сети. Это означало, что территории, до этого по 20-30 лет утопавшие во мраке, впервые получили вполне полноценное и даже ещё относительно современное на тот момент ртутное освещение. И хотя многие из светильников по ещё советской традиции не пережили и первой своей лампы, начинание это было безусловно хорошее

Итак, одним холодным ноябрьским вечером возвращались мы с моим братом с дачи тёмными московскими дворами. И вот в одном из них я обнаружил «гусак» со свежеустановленным, но неработающим светильником. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что светильник плохо закрепили, в результате чего он полностью выпал из крепёжного стакана «гусака» и теперь беспомощно свисал на одном-единственном проводе... Соблазн «помочь» ему был слишком силён, чем мы по юношеской неразумности и воспользовались . После нескольких минут раскачивания палкой он всё-таки оторвался и приземлился у наших ног. Разумеется, лампа и стекло при этом были безвозвратно утрачены, а отражатель навсегда получил характерную дополнительную «выштамповку» . Но главное – я стал обладателем настоящей реликвии, ценность которой с годами ощущается только сильнее.

Теперь необходимо немного пояснить по типу и изготовителю светильника, указанным в описании. На самом деле, какая-либо маркировка на светильнике изначально отсутствовала как класс. Возможно, она полагалась на сопроводительной бумажке или на картонной бирке, надетой на питающие провода – такое периодически встречалось. Соответственно, монтажники с этими «лишними атрибутами» никогда не церемонились. Однако из справочной литературы мы знаем, что светильники такой компоновки назывались СППР-125, а из производственных каталогов соответствующего периода мы узнаём, что на тот момент выпускалась только модификация под названием СППР-125М, и её единственным изготовителем был ЛЗС. Такова логика текущего наименования, но нельзя исключать, что жизнь ещё внесёт свои коррективы. В моём представлении СППР-125 с буквой М отличался от обычного увеличенным отсеком ПРА, уменьшенным диаметром отражателя и изменённым способом крепления дросселя.

Немного о конструкции светильника. Основные детали показаны на фото 3, на момент съёмки они подверглись перекраске, так как родная отделка начала потихоньку сдавать. К сожалению, подобрать точно такой же оттенок не удалось – родная окраска была «классического» лихославльского серо-синего цвета, который можно видеть сохранившимся на панели ПРА на фото 4. Внешние поверхности светильника были в итоге перекрашены мною в тёмно-синий цвет, который с некоторого расстояния воспринимается как родной. Остальная начинка осталась без изменений, так что в целом экземпляр можно считать вполне аутентичным. Итак, корпус состоит из трёх основных частей: отражателя, стакана-отсека ПРА и верхней крышки (фото 3). Кроме этого, внутрь также вставляется шасси с ПРА и карболитовым патроном, а скрепляется всё вместе винтами М6х30, пропущенными через шайбу крепления стекла (на фото не показаны). Помнится, у нас возникали споры относительно крепления дросселя в отсеке ПРА: надеюсь, фото 4 полностью снимает эти недопонимания. Родной двухкатушечный дроссель типа Н37-110 располагается горизонтально на панели, в которой для его крепления специально проделано два отверстия под винты М4...М6. Питающие провода заводятся прямо на клеммную колодку дросселя; кстати, неудивительно, что в доставшемся мне экземпляре эта колодка уже отсутствовала – подключить туда провода после сборки светильника является довольно нетривиальной задачей. Да и сам процесс сборки корпуса воедино при помощи трёх (как минимум) винтов, одновременно скрепляющих стекло, отражатель, корпус и кольцевой внутренний фланец в нём – занятие, по увлекательности сродни сексу в гамаке (кто пробовал, тот поймёт ).

В заключение хотелось бы отметить ещё одну неочевидную на первый взгляд особенность этого светильника. А именно то, что внутренняя поверхность стеклянного рассеивателя имеет параболическую форму и благодаря этому рассеиватель одновременно служит также и зеркальным отражателем (фото 5, 6). Обнаружилось это совершенно случайно, при разглядывании структуры световых пятен от этих светильников на снегу . Вообще довольно любопытно: получилось ли такое само собой или в этом действительно заключался тайный замысел конструкторов (особой пользы от которого, вообще говоря, нет).

Заключительный вид на включённый светильник можно наблюдать на фото 7 и 8. Он хорошо знаком тем москвичам, кто по тем или иным причинам возвращался домой поздно вечером: путь к заветному подъезду чаще всего освещался именно этими, безвозвратно уходящими в историю московскими «шляпками».